— Я мог бы поставить вопрос о роспуске совета присяжных.

— Это было бы им на руку, Дуг. Они начали бы распространяться о том, что ты еще зелен, что у тебя нет способностей, что ты можешь войти в зал суда и предъявить обвинение убийце только в том случае, когда это абсолютно простое и ясное дело.

— Мне пришлось бы пережить это, — сказал Селби. — Я бы не стал возбуждать процесс против человека, которого считаю невиновным.

— Ты знаешь, кто будет выступать в роли представителя Лейси, Дуг? — спросила она.

В первый момент у него было желание отвести глаза, однако он поборол себя и выдержал ее внимательный, озабоченный взгляд. Он кивнул.

— Кто?

— Инес Стэплтон.

Ее глаза сверкнули.

— Ага, ну это многое объясняет… Дуг Селби, если ты ей позволишь… Если ты отступишься от этого дела из опасения, что она потерпит поражение или будет исключена из коллегии адвокатов… если ты из-за этого отступишься, я больше никогда в жизни не буду с тобой разговаривать. Она сама напрашивается на поражение. Борись с ней так же, как боролся бы с Сэмом Роупером, если бы адвокатом был он.

— Я выполню свой долг, — сказал он.

— Долг! Если они предъявят обвинение Джиму Лейси, ты признаешь его виновным! И нечего Инес Стэплтон вмешиваться в это дело. Она в ярости, потому что ты за ней не бегаешь…

Он покачал головой:

— Она не такая, Сильвия.

— И ты думаешь, что она не будет с тобой бороться?

— Нет, будет, — сказал Селби. — Она сделает все, что сможет, чтобы освободить своих клиентов. Она предупредила меня об этом.

Сильвия начала было что-то говорить, но остановилась. Ее глаза сверкали. Помолчав, она сказала тихим, напряженным голосом:

— Дуг Селби, я от тебя устала. Если ты думаешь, что эта женщина… Ладно, не буду язвить… Но, Дуг, пожалуйста, не давай ей водить себя за нос.

— Не дам.

— Ты сделаешь какие-нибудь комментарии для прессы относительно заседания большого жюри?

— Когда они встречаются?

— Сегодня в два часа, как я поняла. Уордингтон высказал мнение, что в этом деле есть несколько аспектов, по которым надо провести отдельные расследования.

Селби мрачно кивнул:

— Он, вероятно, прав.

— Но, Дуг, — возразила она, — это все пустая политическая болтовня. Все, чего они хотят, это посадить тебя на скамью подсудимых.

Они считают это дело основательно запутанным, и, если люди увидят, как ты барахтаешься и не можешь выпутаться, это будет хорошим шансом для старой компании одержать верх на следующих выборах.

Селби медленно проговорил:

— Я не возражаю против того, чтобы большое жюри допросило свидетелей. Ситуация, по моему мнению, такова, что вердикт о привлечении к уголовной ответственности в настоящее время был бы преждевременным. Я скажу им это. Я также скажу им, что, если найду нужным, выскажусь за роспуск жюри.

— Но, Дуг, ты не должен делать этого, тем более когда Инес выступает адвокатом. Они поднимут крик. Они будут говорить, что ты это делаешь нарочно, потому что эта женщина… женщина… подруга…

Селби глубоко вздохнул, расправил плечи и улыбнулся:

— Мне абсолютно безразлично, что они будут говорить. Я намерен выполнять свой долг, прилагая все свое умение и способности. А сейчас я собираюсь пойти в парикмахерскую, чтобы меня побрили и сделали хороший горячий компресс.

XII

Селби сидел в парикмахерской, когда ему позвонил шериф Брендон. Парикмахер снял горячие салфетки с его лица, и Селби подошел к телефону.

— Привет, Рекс, — сказал он.

Брендон напомнил:

— Дуг, я думаю, пора отправляться. Тут кое-что выяснилось. Как насчет того, чтобы встретиться в гостинице «Мэдисон»?

Селби ответил:

— О'кей, сейчас приду. — Он повесил трубку и стащил со своей шеи простыню. — Дайте мне расческу и щетку, — сказал он парикмахеру, — я причешусь сам. Я должен идти.

Пока Селби причесывал свои волнистые волосы, застегивал воротник и поправлял галстук, парикмахер стоял над ним, распираемый любопытством.

— Должно быть, очень тяжело, — сказал он. — Не спишь целую ночь, а наутро тебя сразу вызывают…

Селби проигнорировал завуалированный вопрос, скрытый в этом замечании, и направился к двери, провожаемый глазами всех присутствующих.

Хотя до гостиницы «Мэдисон» было не более двух кварталов, ему пришлось добрый десяток раз остановиться, чтобы ответить на вопросы прохожих — людей, которые первыми будут критиковать окружного прокурора за то, что они отнимают у него время уличными дискуссиями только ради того, чтобы с видом оракулов передавать дальше сведения из первых рук.

Когда Селби вошел в гостиницу «Мэдисон», он увидел в холле небольшую группу, там были Билли Рэнсом — шеф полиции Лас-Алидаса, Рекс Брендон, человек, которого ему представили как Сэма Лайта, и еще один человек по имени Филипп Кроу.

Глаза Брендона были зловеще спокойными. Рэнсом казался возбужденным. Двое других были в смятении, неожиданно оказавшись вовлеченными в официальное обсуждение дела об убийстве.

— Ты знаешь, Дуг, что большое жюри собирается сегодня после полудня? — спросил шериф.

Селби кивнул.

— Как я понимаю, они хотят провести независимое расследование, — сказал Брендон.

Селби снова кивнул, взглядом предупреждая шерифа не говорить слишком много в присутствии свидетелей.

— Ну так вот, — сказал шериф, — это человек, который отвез пассажира из Лас-Алидаса в Санта-Барбару. А Кроу — летчик. Он вел самолет, который этот пассажир взял напрокат, чтобы долететь до Финикса. Лайт опознал Лейси. Описание Кроу показывает, что это один и тот же человек. Но когда мы приехали сюда, чтобы произвести опознание…

Шериф пожал плечами и погрузился в многозначительное молчание.

— Вы хотите сказать, что его здесь не оказалось? — спросил Селби.

— Уехал, — констатировал Брендон. — Они оставили записку администратору гостиницы с указанием вскрыть ее в пять часов пополудни. Когда я обнаружил, что их нет и они не вернулись после завтрака, у меня появились подозрения, и я велел администратору вскрыть конверт. В записке говорилось, что их вызвали по делу. Если они не вернутся к пяти часам, они просят упаковать и сохранить их чемоданы. В конверт была вложена двадцатидолларовая купюра.

— Минутку, — сказал Селби и быстро прошел в телефонную будку.

Он вызвал справочное и сказал:

— Некая мисс Инес Стэплтон открывает где-то здесь адвокатскую контору. У нее еще нет телефона?

— Есть. Номер шестьсот четыре.

— Пожалуйста, соедините меня с этим номером, и поскорее.

Это очень важно. Говорит Селби, окружной прокурор.

— Да, сэр, — сказала телефонистка, и вскоре Селби услышал, как звонит телефон в конторе Инес Стэплтон.

Он не рассчитывал ее застать и испытал чувство большого облегчения, когда услышал по телефону ее голос. Она сказала холодным тоном:

— Адвокат Стэплтон слушает.

— Инес, это Дуг Селби, — сказал он.

— О, привет, Дуг.

— Как я понимаю, твои клиенты собирались дать показания перед большим жюри.

Последовало молчание. Затем она сказала спокойным голосом:

— Ты послал им повестку, Дуг?

— Нет еще.

— Понятно, — сказала она.

Дуг почувствовал, что краснеет.

— Я сейчас в гостинице «Мэдисон», — сказал он. — Их здесь нет.

Наступило долгое молчание.

— Послушай, Инес, — сказал Селби гневно, — я понял, что эти люди собираются предстать перед большим жюри. Так как это сказала мне ты, я не считал необходимым сбиваться с ног, торопясь выслать им повестку.

— Я же сказала, чтобы ты послал им повестку, если они нужны тебе, Дуг.

— От тебя не очень-то много помощи, — огрызнулся Селби.

— А что ты хотел, чтобы я сделала, Дуг?

— Я хочу знать, можно ли их заполучить для допроса на большом жюри сегодня в два часа пополудни.

— Я, право, не уверена.

— В том смысле, что ты не знаешь?

— Я не могу сказать тебе, Дуг.